Дело в том, что критерии одаренности очень размыты, а соблазнов «вырастить звезду» у родителей в нашей пораженной злокачественным нарциссизмом культуре выше крыши.
Да, действительно бывает так, что у малыша проявляется абсолютный музыкальный слух или способности к стихоплетству. Или она «балетного сложения». Или мальчишка почему-то складывает числа безо всякого обучения и напряжения. Ну и что? Неужели это повод обрекать ребенка на совершенно недетскую жизнь, с надсадной учебой, постоянными тренировками, выступлениями, соревнованиями?Вы почитайте биографию Моцарта, которого всегда приводят в пример, как реализовавшегося вундеркинда. Это просто ужас, кошмар и «куда смотрит ювенальная юстиция?!». Причем папенька его, Леопольд, нисколечко не скрывал своих крайне честолюбивых и меркантильных планов. Да, писал он, маленький Вольфганг поправит мои карьерные и финансовые дела, раз уж Господь наделил его таким замечательным даром. И все мы помним, какую трагическую жизнь прожил этот маленький гений.
Не будем так высоко забираться, давайте посмотрим просто на детей вокруг, в которых родители и педагоги углядели какой-нибудь талант. С трех лет – расписание занятий, постоянная гонка, натаскивание на победу и рекорд, через «не могу», не обращая внимания на реальное самочувствие, их собственные желания и потребности возраста.
Потому что и родителям, и педагогам, очень лестно и притягательно находиться рядом со «звездой». Честно-честно, вы не представляете, какой это восторг: скромно опустив глаза и даже как бы сокрушаясь, говорить «ну, что делать, наградил бог талантливым ребенком, приходится соответствовать, а как же? На соревновании она же первое место легко взяла, значит, надо расти дальше».
У меня были в практике такие дети, много. Пианисты, гимнастки, математики, поэты. Обычно это дети с гиперчувствительностью, слегка не от мира сего, или слишком включенные в связь с матерью. Вот разве что художников с проблемами не встречала, похоже, им удается отрабатывать свои внутренние конфликты в творчестве. Ну и на сцену их не очень-то вытащишь, сидят себе в комнате, рисуют.
Так вот, о включенных матерях.
В 100% случаев рядом с ребенком-вундеркиндом должен быть взрослый, который не реализовал свои амбиции. Иначе никакого вундеркинда не получится, а будет просто мальчик или девочка, который любит писать рассказы, рисовать картинки и двигаться под музыку.И это правильно, это честно. Одно дело – отвести его в ближайшую к дому студию, чтобы ему там было интересно и весело, куда он сможет ходить сам лет с восьми, где друзья и безопасно, и совсем другое – погрузить его на много лет в жестко конкурентную среду, где постоянная борьба, интриги, страсти. Да, маме, особенно, если она сама принадлежит к демонстративному типу личности, в этом котле вариться только в удовольствие. Вся эта движуха с конкурсами, выступлениями, костюмами и прочим – круто! И ощущения причастности к чему-то великому, важному, настоящему!
А что происходит с ребенком в это время? Если это не «девочка-колокольчик», вроде маленькой Наташи Королевой, то он, скорее всего, страдает. Одаренности чрезвычайно редко сопутствует истероидность, это свойство, скорее, шизоидных натур, предпочитающих уединение и сосредоточенное творчество любым социальным контактам.
Одну такую девочку я наблюдала с трех лет, с того злосчастного момента, как у нее обнаружили абсолютный слух. По нелепому и трагическому стечению обстоятельств в это же время у отца появилась вторая семья, и гордая мать девочки забрала ее «в никуда» и стала лепить из малышки звезду мировой величины.
Лучшая подготовительная группа по скрипке. Поступление в музыкальную школу при Консерватории. Дополнительные занятия с именитыми педагогами. Все это перемежалось проклятиями в адрес скотины-отца, постоянными причитаниями, что не на что жить (это как раз правда, потому что полноценно работать и растить гения невозможно), упрёками, что девочка мало и недостаточно усердно занимается.
Девочка занималась по восемь часов ежедневно. Ко мне ее привели с жалобами на энурез, «непонятными» тиками и слезливостью. 10летняя девочка могла «внезапно» расплакаться. Еще мама очень раздраженно сетовала, что время от времени Маша себя калечит: то с эскалатора сверзится, то руку дверями прищемит, а это же ее главное богатство, то сотрясение мозга из школы принесет. Я настойчиво рекомендовала снижать нагрузку, мне так же настойчиво объясняли, что это никак невозможно, Маша должна заниматься, иначе… Картина грядущего оглушительного провала была настолько чудовищной, что ее совершенно невозможно было описать словами, приходилось драматически вздымать брови и плечи. Я прикидывалась невъезжающим лаптем и гнула свою линию: у ребенка депрессия, ее надо лечить, забрать из школы как минимум на год, она не тянет нагрузку.
Мама упорно отказывалась, тогда Маша расчесала на ноге комариный укус и загремела в больницу с обширным абсцессом аж на месяц. После чего была отправлена к бабушке, в крошечный городок в Приволжье, откуда, видимо, так рвалась в мир ее мать. За оставшиеся два летних месяца Маша поправилась, появились плюс-минус румяные щеки, блестящие глаза и нормальная детская улыбка. Энурез исчез, так же, как и тики. «Бабушка все время ходит за мной, то с молочком, то с компотом, то с оладушкой, днем спать заставляет, я целый день то на реке, то в лесу. К скрипке месяц вообще не прикасалась, как посмотрю на футляр – тошнит. А как тошнить перестало, начала немного играть», - рассказывала мне Маша перед школой.
Но маму было не остановить. Машу вернули в ЦМШ, опять начались экзамены-зачеты, крики и скандалы, все Машины симптомы тоже немедленно встали на законное место…
Она закончила ЦМШ, потом Консерваторию, потом аспирантуру при Консерватории. Играет в маленьких ансамблях, иногда выступает на конкурсах. Ее зарплата два года назад составляла – вы только не падайте! – полторы тысячи рублей в месяц. Со всеми выступлениями и подработками она выпиливает из скрипки примерно пятнадцать тысяч. Личной жизни нет, хотя девочка очень красивая. Живет с мамой и роялем. Ужасно печальная история.
Что мы видим в этой истории? Тяжелый, но очень характерный случай, когда ребенок становится «нарциссическим расширением» родителя, инструментом, для достижения целей матери, а не своих собственных. Все, что хотела трехлетняя Маша – петь в хоре детские песенки, ходить в садик к подружкам, гостить летом у бабушки. В ее картине мира не было мировой сцены, света рампы, дорогих контрактов. Об этом грезила её мама, яркая, довольно эгоистичная, не слишком чуткая женщина, которая жила в уверенности, что мир ей сильно задолжал. Но своих талантов не хватило, чтобы пробиться на самый верх («Ведь я этого достойна!»), поэтому она присвоила дар дочери, стала его эксплуатировать в лучших традициях захватчиков и оккупантов. До полного истощения ресурса.
Не люблю я матерей-тигриц. Все время хочется сказать: «Уважаемая, иди-ка ты на работу. Там тебе и признание будет, и поле для интриг, и восхищение, и враги полноценные. Оставь ребенка в покое, дай пожить». Но работать – это тяжело, небезопасно, можно столкнуться с обесцениванием и провалом. Лепить из ребенка звезду гораздо проще, на первый взгляд.
Только это все равно не заполняет пустоту внутри.
