- А еще твоя дорогущая косметика, французский лак, кашемировый шарф (он легкий и теплый, то, что нужно для водного похода), и вот это колечко с гранатом и маленькими бриллиантиками тоже очень милое и мне подходит.
Нет, вот это детское барахло из «Подружки» за 150 рублей меня больше не радует, я уже не маленькая девочка, мама, о чем ты!
Да, я помню, что ты просила не брать без спроса твои вещи, я вижу, что ты расстроилась, мне жаль. Я просто постою здесь с сокрушенным и немного виноватым видом, дождусь, пока ты перестанешь говорить мне обидные и горькие слова, но сделанного не воротишь, твоя тушь для ресниц «фантастический объем» уже сходила погулять в парк, и врут они, что она не смываемая, отлично все размазалось по щекам, а что поделать, лето, жара.
А шарф я просто забыла в рюкзаке у Марка, он обещал привезти на следующий заезд. Ну что ты кричишь? Летом шарф все равно не нужен, а к зиме мы наверняка встретимся.
А колечко все равно на тебя уже не налезало, ты сама говорила папе, что очень поправилась после рождения Мелкой.
Что чувствует в высшей степени достойная, самоотверженная, психологизированная, Достаточно Хорошая Мать, столкнувшись с этим явлением очень дикой и абсолютно вольной природы примерно 10 лет от роду? Бессильную ярость, ошеломление, растерянность и гнев. Как будто почва ушла из-под ног. Мы что, мало ей объясняли, что нельзя брать чужие вещи? Я напрасно так берегла ее границы, не заходила в комнату без стука, не проверяла портфель и карманы? Мы вырастили человека без стыда и совести? И лишенного эмпатии уж заодно, раз ей абсолютно наплевать на мои чувства!
Да нет, дорогая, бог с тобой! У тебя прекрасная, умная, воспитанная и чуткая дочь, в этом нет никаких сомнений! Просто ей 10 лет.
Помнишь, когда ей было четыре, и вы были только вдвоем, потому что ее отец не справился с ужасами родительства и отчалил в светлую даль, а ты наряжала ее в свои вещи и делала ей маникюр, а она причесывала тебя ловкими маленькими пальчиками и украшала тебя блестками, говорила тебе комплименты и рисовала открытки «любимой мамочке»? Она тогда восхищалась тобой, хотела быть «как мама», очень старалась радовать тебя.
А потом появился твой любимый мужчина, и вы вместе стали заботиться о ней, и как она ревновала тебя к нему – помнишь? Пыталась его прогнать, потом приняла, потом стала ревновать его к тебе… Это ей уже сколько лет было? Семь? Как раз в первый класс пошла и тоже очень старалась быть лучшей ученицей, отличницей, чтобы вы гордились. И вы гордились, ну как можно не гордиться такой золотой девочкой!
А потом родилась Мелкая Мелочь, а она стала Старшей. И снова она очень старалась, помогала, умилялась, искренне заботилась о малышке, находила все новые способы вызвать ее улыбку, отвлечь, развлечь. И совсем-совсем не злилась на тебя, на мужа, который стал папой, на сестричку!
Вот только у тебя стала пропадать косметика, да новые перчатки внезапно пошли на заплатки на джинсы, любимые духи – упс! – случайно пролились ☹
Ты думаешь – да меня бы просто убили за такое! Да я и помыслить не могла – взять хоть что-то мамино без спроса, да и со спросом тоже!
Отчасти в этом все дело: девочки, выросшие в небрежном или откровенно жестоком обращении, стараются изо всех сил не стать «как мама». Мама устраивала дикие скандалы на ровном месте – я даже голос не повышаю. Мне не верили, даже когда я говорила чистую правду, устраивали допросы с пристрастием, наказывали по одному только подозрению – я придерживаюсь презумпции невиновности и всегда на стороне ребенка.
Наши дочери до такой степени уверены в нашей любви и принятии, что не боятся нас расстроить. Мы так старались быть взрослыми, авторитетными и демократичными одновременными, мы так боялись их парентифицировать, прости за грубое слово, что эти засранки утратили страх божий и искренне считают, что единственный смысл нашей жизни – удовлетворение их хотелок! Что, конечно, так и есть, но надо же берега чуять!
Вот. Ради этого все и затевалось.
Берега.
И еще идентификация с женщиной-матерью.
Если в три-четыре года девочка хочет быть «мамой», активно в это играет, перевоплощается, погружается в роль, то в 10-11 лет, на пороге пубертата, отроковица переходит на символический уровень: не быть мамой, а только примерить ее личину.
Обрати внимание, что именно она похищает: знаки и символы сексуально активной женщины. Не фартук кухонный и поварешку она берет, а то, что сделает ее привлекательной в глазах сверстников.
Плюс это, конечно, довольно агрессивное послание: я выросла, я теперь тебе конкурентка! У нее не было возможности разыграть эдипальную карту в пять лет за отсутствием подходящего объекта (как мы помним, отец растворился в тумане), а сейчас рождение младшей дочери превратило твоего мужа в отца семейства, вот Старшая и отрывается сразу по двум фронтам.
Все хорошо! То, что она может себе это позволить, не боится тебя потерять, не боится твоего испепеляющего гнева – это хорошо. Это не значит, конечно, что надо все спустить на тормозах и сделать вид, что все нормально, нет. Устроить «вразумляющий поход» - это святое. Назначить какие-нибудь общественные работы с целью возмещения ущерба – обязательно. Девочка должна получить сообщение «Даже не думай, что я постарела и руль выпал из моих ослабевших рук», граница по-прежнему на замке, глаз зорко смотрит и память меня не подводит. Потому что мать должна еще лет десять, как минимум, осуществлять свои родительские функции: защищать, утешать, питать, воспитывать и любить.
Но не переживай так сильно, не называй довольно невинную попытку присвоения части твоего женского могущества – воровством, не казни себя за воспитательные просчеты.
Так и должно быть. Она просто хочет быть _как ты_. Красивой, шикарной, успешной. Любимой.
Нет, вот это детское барахло из «Подружки» за 150 рублей меня больше не радует, я уже не маленькая девочка, мама, о чем ты!
Да, я помню, что ты просила не брать без спроса твои вещи, я вижу, что ты расстроилась, мне жаль. Я просто постою здесь с сокрушенным и немного виноватым видом, дождусь, пока ты перестанешь говорить мне обидные и горькие слова, но сделанного не воротишь, твоя тушь для ресниц «фантастический объем» уже сходила погулять в парк, и врут они, что она не смываемая, отлично все размазалось по щекам, а что поделать, лето, жара.
А шарф я просто забыла в рюкзаке у Марка, он обещал привезти на следующий заезд. Ну что ты кричишь? Летом шарф все равно не нужен, а к зиме мы наверняка встретимся.
А колечко все равно на тебя уже не налезало, ты сама говорила папе, что очень поправилась после рождения Мелкой.
Что чувствует в высшей степени достойная, самоотверженная, психологизированная, Достаточно Хорошая Мать, столкнувшись с этим явлением очень дикой и абсолютно вольной природы примерно 10 лет от роду? Бессильную ярость, ошеломление, растерянность и гнев. Как будто почва ушла из-под ног. Мы что, мало ей объясняли, что нельзя брать чужие вещи? Я напрасно так берегла ее границы, не заходила в комнату без стука, не проверяла портфель и карманы? Мы вырастили человека без стыда и совести? И лишенного эмпатии уж заодно, раз ей абсолютно наплевать на мои чувства!
Да нет, дорогая, бог с тобой! У тебя прекрасная, умная, воспитанная и чуткая дочь, в этом нет никаких сомнений! Просто ей 10 лет.
Помнишь, когда ей было четыре, и вы были только вдвоем, потому что ее отец не справился с ужасами родительства и отчалил в светлую даль, а ты наряжала ее в свои вещи и делала ей маникюр, а она причесывала тебя ловкими маленькими пальчиками и украшала тебя блестками, говорила тебе комплименты и рисовала открытки «любимой мамочке»? Она тогда восхищалась тобой, хотела быть «как мама», очень старалась радовать тебя.
А потом появился твой любимый мужчина, и вы вместе стали заботиться о ней, и как она ревновала тебя к нему – помнишь? Пыталась его прогнать, потом приняла, потом стала ревновать его к тебе… Это ей уже сколько лет было? Семь? Как раз в первый класс пошла и тоже очень старалась быть лучшей ученицей, отличницей, чтобы вы гордились. И вы гордились, ну как можно не гордиться такой золотой девочкой!
А потом родилась Мелкая Мелочь, а она стала Старшей. И снова она очень старалась, помогала, умилялась, искренне заботилась о малышке, находила все новые способы вызвать ее улыбку, отвлечь, развлечь. И совсем-совсем не злилась на тебя, на мужа, который стал папой, на сестричку!
Вот только у тебя стала пропадать косметика, да новые перчатки внезапно пошли на заплатки на джинсы, любимые духи – упс! – случайно пролились ☹
Ты думаешь – да меня бы просто убили за такое! Да я и помыслить не могла – взять хоть что-то мамино без спроса, да и со спросом тоже!
Отчасти в этом все дело: девочки, выросшие в небрежном или откровенно жестоком обращении, стараются изо всех сил не стать «как мама». Мама устраивала дикие скандалы на ровном месте – я даже голос не повышаю. Мне не верили, даже когда я говорила чистую правду, устраивали допросы с пристрастием, наказывали по одному только подозрению – я придерживаюсь презумпции невиновности и всегда на стороне ребенка.
Наши дочери до такой степени уверены в нашей любви и принятии, что не боятся нас расстроить. Мы так старались быть взрослыми, авторитетными и демократичными одновременными, мы так боялись их парентифицировать, прости за грубое слово, что эти засранки утратили страх божий и искренне считают, что единственный смысл нашей жизни – удовлетворение их хотелок! Что, конечно, так и есть, но надо же берега чуять!
Вот. Ради этого все и затевалось.
Берега.
И еще идентификация с женщиной-матерью.
Если в три-четыре года девочка хочет быть «мамой», активно в это играет, перевоплощается, погружается в роль, то в 10-11 лет, на пороге пубертата, отроковица переходит на символический уровень: не быть мамой, а только примерить ее личину.
Обрати внимание, что именно она похищает: знаки и символы сексуально активной женщины. Не фартук кухонный и поварешку она берет, а то, что сделает ее привлекательной в глазах сверстников.
Плюс это, конечно, довольно агрессивное послание: я выросла, я теперь тебе конкурентка! У нее не было возможности разыграть эдипальную карту в пять лет за отсутствием подходящего объекта (как мы помним, отец растворился в тумане), а сейчас рождение младшей дочери превратило твоего мужа в отца семейства, вот Старшая и отрывается сразу по двум фронтам.
Все хорошо! То, что она может себе это позволить, не боится тебя потерять, не боится твоего испепеляющего гнева – это хорошо. Это не значит, конечно, что надо все спустить на тормозах и сделать вид, что все нормально, нет. Устроить «вразумляющий поход» - это святое. Назначить какие-нибудь общественные работы с целью возмещения ущерба – обязательно. Девочка должна получить сообщение «Даже не думай, что я постарела и руль выпал из моих ослабевших рук», граница по-прежнему на замке, глаз зорко смотрит и память меня не подводит. Потому что мать должна еще лет десять, как минимум, осуществлять свои родительские функции: защищать, утешать, питать, воспитывать и любить.
Но не переживай так сильно, не называй довольно невинную попытку присвоения части твоего женского могущества – воровством, не казни себя за воспитательные просчеты.
Так и должно быть. Она просто хочет быть _как ты_. Красивой, шикарной, успешной. Любимой.
