О кошках, сиротах и спасательстве

История с прибившейся ко мне на даче кошкой Шпротиной вызвала из памяти практически аналогичный кейс, вместе они отлично иллюстрируют тонкую разницу между «мы в ответе за тех, кого приручили» и «Ты должна спасать всех, кто в этом нуждается, иначе нам будет слишком тревожно».
История про мальчика Диму
Год 1994, я работаю в администрации пионерского лагеря ради того, чтобы трехлетняя дочка провела лето на воздухе. Чем не угодил свежий воздух в Строгино, где, как известно, со всех сторон река и парки – неведомо. Невроз такой: летом детей надо увозить из города. Угу. Из своей квартиры с горячей водой, телефоном, чистыми простынями и пр. - в деревянный барак с удобствами в конце коридора и еженощными пьянками всего персонала. Зато свежий воздух.
Хотя я работаю в администрации, вокруг быстро сгущается компашка малышни от 2,5 до 5 лет, которая назначает меня дежурной мамой и дальше, чем на вытянутую руку не отходит. Четверо, как щас помню. И – Дима, которому 9, он из приюта, на лето в лагерь берут сколько-то детей тоже для поправки здоровья. Как полагается приютским детям, изъятым из маргинальных семей, Дима презирает принципы общежития, правила гигиены, уголовный кодекс и иногда даже законы природы. Начальник лагеря решает, что раз у меня педагогическое образование, Дима и будет моей работой.
Ну ок, согласилась, хотя в тот момент не знала вообще ничего ни о детской психологии, ни о привязанности, ни о детях с особенностями развития. В пединституте мы изучали в основном поэтику и лингвистику, ну вот еще отличный курс был по физиологии и гигиене. И практика в интернате для детей с умственной отсталостью.
Одну смену я как-то прокандалыбалась и уехала в Англию. Живу себе-поживаю, пытаюсь найти свое место в огромной семье.
Внезапно звонок (господи, как они меня вообще разыскали? Вы же понимаете, 1994 год, не то, что мобильных телефонов или скайпа, интернет еще не изобрели! Чтобы позвонить заграницу надо было совершить подвиг): Катя, это администрация лагеря, тут такое дело, Диму возвращают в приют, мы подумали – может, ты его себе возьмешь?

Самое удивительное, что я не задала ни одного вопроса. Ни про статус Димы, ни про законность всего этого, ни тени сомнения, что мне это нужно. Вот есть сирота – ты должна его забрать. Растить, лечить, как-то справляться…

Почему-то на первый план вышли вещи: за месяц я скупила на всех окрестных секонд-хэндах шмоток на троих примерно мальчиков. На все сезоны. Казалось, что главное – одеть. Огромный короб, и ведь тащила его потом на себе в Москву, через все границы и таможни.

И ни один человек, хотя взрослых вокруг меня было достаточно, не сказал: алё, подруга, опомнись! Что ты, 23летняя пигалица с маленькой дочкой и зарплатой 15 баксов, будешь делать с очень проблемным, неизвестно через что прошедшим, неизвестно чем больным мальчиком 9 лет? Как вы будете жить? Как это перенесет твой ребенок?

Слава богу, у Дорогого Мироздания оказалось больше мудрости. Недели через три мне перезвонили и сообщили, что Диму забрали в приемную семью. Фух! Пронесло. Короб со шмотками отдала соседке, у которой двое мальчишек. Выдохнула.
Потом было еще множество похожих историй, я почти 20 лет проработала в теме усыновления, иногда выступала в качестве foster family, но в основном стояла на второй линии: помогала приемным родителям.
А сейчас вот эта история с кошкой.
Нам _категорически_ нельзя никаких животных в дом: муж начинает задыхаться, я просто покрываюсь чешуей и пытаюсь вычесать глаза через уши. Сама Шпротина тоже не горит желанием «обрести любящую семью». Я несколько раз пыталась взять ее на руки – она выворачивается и сбегает. Если удерживать – может оцарапать.
Самое главное: я ее не приваживала. Не приманивала, не прикармливала, не хотела «чтобы хоть кто-нибудь меня любил». Нет, спасибо. Мне вполне хватает объектов (и субъектов) любви и заботы, и так приходится составлять график встреч и общения.
Но почему-то почти все мои друзья и знакомые, прочитав смешную (как мне казалось) запись о том, что к моему крыльцу прибилась разговорчивая кошатина, начали просто атаковать меня предложениями, большей или меньшей степени настойчивости, ожидая, что я немедленно заберу животинку себе.
Я раз сказала, что никогда, два сказала… Друзья посмеивались и заключали пари, как скоро я сдамся под давлением неотразимого обаяния всех черепаховых кошек. Некоторые пошли дальше и попробовали давить на совесть и жалость. Вот тут я и вспомнила ту давнюю историю про мальчика Диму.

Похоже, неосознанная, и поэтому очень сильная, потребность спасать всех, кто _выглядит_ пропащим, впитана нами из воздуха, поддержана тысячами детских назидательных рассказов, богато экранизирована, воспета и вдолблена в костный мозг. Традиция давняя, освященная, романтизм, сентиментализм, Диккенс и Короленко – мощные авторы.

Проблем тут несколько:
- не все, кто выглядит сиротливо, хотят быть спасенными и облагодетельствованными. За подробностями welcome к Марку Твену, Гек Финн очень доступно все объясняет, почему он не может жить у вдовы Дуглас. Кстати, напоминаю, что вдова изъявляет страстное желание позаботиться о бедном сиротке только после того, как Гек с Томом Сойером находят клад.
- игнорируются наличие/отсутствие ресурсов у принимающей стороны. Ну вот реально, на какие шиши я бы стала растить проблемного подростка? Сейчас у меня есть средства, но нет никаких душевных сил, чтобы одомашнивать дикую кошку.
- «Птичку жалко» одним, а заниматься проблемой предлагается другим.
Вот на этом пункте хочется остановиться подробно.
Смотрите.

Я вижу чужое страдание –> выясняю, нужна ли помощь –> если ответ положительный, оцениваю свои возможности –> или предлагаю какой-то вариант, или перенаправляю запрос туда, где его могут реализовать.

Это поведение взрослого человека.
Теперь второй вариант.
Я вижу страдание –> меня затапливает жалостью и страхом –> я сливаюсь с пострадавшим –> мне пипец страшно и больно, я парализован, ничего не могу сделать –> я начинаю кричать «помогите кто-нибудь!».
Так происходит, когда наблюдаемая ситуация совпадает с травмой наблюдателя.
"Меня когда-то выбросили из дома (отдали на пятидневку в ясли, отослали к бабушке в другой город, еще какие-то более жуткие варианты), поэтому теперь, когда я сталкиваюсь с чем-то подобным, я теряю способность размышлять и планомерно решать проблемы, а проваливаюсь в свою боль, в свой затапливающий ужас. Меня бомбит, я полностью дезориентирован".
"У нас дома были ежедневные скандалы с мордобоем, поэтому, когда я слышу чей-то агрессивный/отчаянный/беспомощный крик, у меня перехватывает дыхание и сердце готово разорваться. Поэтому я или бросаюсь в драку очертя голову, не разобравшись, что, собственно, происходит, надо ли кого-то сейчас спасать, или замираю в состоянии, близком к обмороку. А потом требую, чтобы кто-то другой, взрослый и сильный, защитил".

То есть, действующим лицом становится тот малыш, который получил травму. Ему может быть 2 года, пять, семь лет, главное – он практически недееспособен, может только кричать. И требовать, чтобы кто-нибудь прекратил его страдание.

Так как у нас почти 100% взрослого населения имеет раннюю детскую травму насильственной сепарации, тема брошенности, покинутости, оставления в беде отзывается и взрывается у всех. Мало нам общечеловеческой доминанты «позаботься о детеныше», зашитой непосредственно в гены, так еще и межпоколенная травма фонит и громыхает!
То есть, что я хочу сказать?
Дорогие мои! Прежде чем призывать кого-то немедленно прекратить чьи-то страдания – присмотритесь и прислушайтесь! Присмотреться стоит к объекту приложения сил милосердия: он действительно нуждается в помощи? Он о ней просит? О какой именно? В данном конкретном случае: юная дикарка Шпротина приходит общаться и играть, ей даже еда не нужна, она отлично умеет ловить мышей, птичек и прочую мелочь. Она не против, когда ей чешут за ушами, но совершенно не собирается привыкать к дому и ходить в лоток.
Прислушайтесь – к себе. Что со мной сейчас? Что я чувствую, когда вижу эту фоточку, читаю вот об этих событиях? Меня захватывают эмоции – какие?
Какие обстоятельства моей жизни побуждают меня сейчас взывать к помощи или спасению? Могу ли я сам/а оказать сейчас эту помощь тому, кто в ней нуждается? В каком объеме?
Иначе получается полная каша и искусственное дыхание рыбке.
(И это я еще не рассказала вам, как в восьмом классе такая же сердобольная училка отправила меня с подругой вызволять мальчишку от его психопата-отца, накануне откинувшегося с зоны и выбросившего мать в окно. Зачем вам эти нервы?).
Кстати, Тора запрещает стерилизацию животных.