А я что могу сделать? Все настоящие, архаические, утробные праздники - не про веселье, нет. Они с кровью и ужасом, мы или победили, и теперь пляшем на трупах врагов, попутно насилуя их женщин, или радуемся, что выжили, опять же, развешивая на ветках символы побежденных невзгод. Нарядные улыбающиеся детишки - приобретение новейших времен, недавнее. Между прочим, вы понимаете, что детки-то радуются, что их не съели любящие родственники? Потому что детей, если что, мы новых нарожаем, а вот если мамка с голоду помрет, никому хорошо не будет.
Вот текст, enjoy.
Как я отношусь к разнообразным народным гуляниям и культмассовым мероприятиям, вы, наверное, уже поняли. Плохо я к ним отношусь. Не люблю и побаиваюсь. И смысл этого многолюдья от меня всегда ускользал, то ли в детстве забыли какой-то важный секрет рассказать, то ли его совсем никто не знает. Но в этом году и меня пробрало.
Это нескончаемая зима, начавшаяся непристойно рано – 4 ноября как снег выпал, так и не таял уже, это скачки давления, эти рождественские морозы, загубившие нам все новогодние каникулы, эта ковровая бомбардировка улиц противогололедными реагентами, сделавшая сам воздух непригодным… Эта темень, хмарь, плохие новости, ошеломляющая цифра «итого» в хвосте стандартного чека из магазина. Шесть или семь атак разнообразных вирусов, которые мы частично успешно отразили, а частично проиграли бой. Всё усиливающаяся истерика по всем каналам информации, она прорывается в вое сирены какого-то дебила, который летит через пустой перекресток в шесть утра, в заполошных письмах от родителей моих маленьких клиентов, в странных предписаниях от ребенкиной школы…
Кажется, так будет всегда. Лежащее на крышах серое набухшее небо сводит на нет саму идею смены дня и ночи, то ли не рассветало, то ли уже смеркается. Солнца за всю зиму было дней пять, и все эти дни голова раскалывалась, отвыкшая от звенящей снежной пустоты. Трагические события, потери, шизофреническая вымороченность общественного бытия сопровождали нас последние несколько месяцев.
Снежная Королева победила, Герда не нашла дорогу, розы увяли.
Короче, идея переодеться в странное и дикое, размалевать рожу красным и желтым, скакать вокруг высокого, до неба, костра, выкрикивая проклятья и угрозы зиме, внезапно показалась самой естественной, правильной и разумной.
Так хочется спалить к черту все старое и надоевшее, на одну неделю прикинуться кем-то другим, опасным, неприличным, диким. Почувствовать, как бушует в голове весна, забить на все правила общежития, требовать компенсации, контрибуции и революции. «Я так больше не могу!!» - ревут гормоны, а в автолавках стыдливо выставляют «весеннее предложение»: незамерзайка «всего» до -15. Юные девы отважно оголяют щиколотки и прячут красные сопливые носы в огромных модных снудах.
Наш языческий ответ этой елейной патоке, которой пытаются залить все живое, наш природный вызов мертвечине «кувшинных рыл», наше глумливое «хуй вам!» - фарисеям и государственным мужам, и постным лицемерным личикам. Мы не будем вам подчиняться, хотя бы на этой беззаконной, шутовской, балалаечной неделе. Мы будем плясать на площадях, сами позаботимся, чтобы блины докатились до каждого рта, поможем тем, у кого нет. Иначе нас сожрет тоска.
«Пока грохочущая слякоть слезами черными горит», - написал Борис Пастернак больше ста лет назад. Никакого Собянина еще не было, вместо таджикских работяг с белой разъедающей душу дрянью в ведрах – смиренный или грозный дворник-татарин с метлой. А грохочущая слякоть – была. И это тоскливое и требовательное ожидание перемены участи. И внезапно громовое теньканье синиц рядом со светофором, в ту наносекунду, пока один поток заляпанных грязью механических чудовищ остановился, а другой еще не стартовал. И как бы случайно оставленный на видном месте каталог интернет-магазина, где сарафаны и модные летние комбинезоны размера «14-15 лет, рост 170».
Карнавал. Год повернул к весне. Мы выжили, осталось потерпеть совсем немного.
