"Ты просто его не любишь!"

«Сначала это сказала моя мама: «Ты просто его не любишь, вот и всё! Поэтому он так себя и ведет». Я была сильно уязвлена, но зная свою мамочку, которая никогда не упустит возможность вставить мне шпильку, списала это не сложности в наших отношениях. Но потом это повторил семейный психолог, врач, пожилой и опытный. Я пошла на консультацию про агрессивное и небезопасное поведение сына, и в конце полуторачасовой беседы он практически слово в слово повторил мамины слова: «Если бы вы его по-настоящему любили, вы бы легко переносили все эти его заскоки». Совсем добила моя приятельница, я писала в соцсети под замком о своих переживаниях в связи с ребенком, и она вдруг тоже спросила: «А ты вообще его любишь? Не похоже что-то…». Это было последней каплей. Я ведь не просто его люблю, он самое главное, самое ценное, что есть в моей жизни. Но с началом подросткового возраста в него как бес вселился, он стал невыносимым. Каждый день скандалы, учиться практически бросил, все «нет», поговорить ни о чем нельзя, сразу или слезы, или ор. Я не могу так больше, мне жить не хочется. А все мне твердят про безусловное принятие, которое решает все проблемы. Помогите, пожалуйста, разобраться, я совсем растеряна». Из письма психологу.

Вроде бы уже все выучили, что ребенка надо «безусловно любить». «Безусловно» не в качестве вводного слова, а как определение: без никаких условий, просто за то, что он, ребенок, есть. Принимать его целиком, не ставить оценок, всегда и во всем поддерживать и одобрять.

Стоп. Куда-то нас не туда несет. А если он, по меткому выражению писательницы Елены Михалковой, творит хню? Вот как молодой человек из письма выше: школу бросил, хамит, скандалит, сладу с ним нет никакого – тоже безоценочно принимать? А как тогда воспитывать и как-то держать границы? Дитятко тебе «отвали от меня со своими уроками!», а ты ему «мне очень больно это слышать, но я все равно тебя люблю» по Гиппенрейтер?
Что-то здесь не так. Надо подумать.

Обними меня!

Концепцию безусловного принятия очень удобно объяснять на возрастной шкале. Вот смотрите.
Родился младенец. Все, что вам хочется в первые несколько месяцев – непрерывно его таскать, обнимать, кохать, мурзить, вылизывать и кормить по первому писку. Это чистая биология, ничего личного. Вид и запах младенца запускает работу настолько мощных биологических программ, что никаких других вариантов поведения просто не остается. И мы – да, принимаем малыша со всеми его воплями, какашками, режущимися зубами (боже, помоги! У нас этой зимой был тяжелейший период, когда зубы резались у всех четверых, начиная с семимесячной внучки и заканчивая ее 27летней мамой. Ужас просто, сколько было слез и страданий), капризами, страхами и прочими радостями первого года жизни. Главная задача родителя в это время – правильно угадывать состояние младенца, называть его, сообщая, тем самым, что мы вполне справляемся с его невыносимыми эмоциями и совсем даже не боимся. И не сердимся. И нет, не выбросим его в окно на мороз за то, что он, допустим, ужасно сейчас ненавидит маму за то, что она чего-то не дает или не разрешает. Кусать грудь, например.
10месячная Маша ноет, злится, пытается отколупать крышку с железной банки с печеньем, яростно стучит банкой об пол, в конце концов запузыривает банку в другой конец комнаты и разражается гневным ревом. «Что ж, Марусь, иногда встречаются очень упорные банки, - безмятежно констатирует ее мама. – Я бы тоже злилась и вопила. Очень тебе сочувствую». Маше хватает буквально минуты рева и одного легкого поглаживания по спинке, чтобы успокоиться и начать с тем же энтузиазмом курочить следующую коробочку. Ее чувства были поняты и приняты, всем спокойно.
Если бы Маша начала, допустим, стучать железной банкой по окну, мама бы остановила ее и переключила на какое-то более безопасное занятие. И все это – абсолютно без оценки самой Маши. Никакого вам «Что же ты за кошмарный ребенок! За что ни возьмешься – все ломаешь! Ни на секунду нельзя глаза отвести, наказание моё!». Просто введение норм поведения: вот так можно, а вот так нельзя.
Из ежедневных и ежечасных высказываний родителей ребенок получает информацию о себе: кто я такой? Какой я? «Ты-ж-моя-умница» или «Горе-мое-горькое»? Одно и тоже поведение может быть названо активным (одобрение) и невыносимым (неодобрение). И так как ребенок еще не в состоянии произвести сложную аналитическую работу по отделению своей личности от своих же действий, оценка поведения в этом возрасте закрепляется, как описание всего человека целиком.

Вывод: в младенчестве и раннем детстве вообще лучше избегать любых оценок, только введение правил и норм поведения («Делай так, а вот так – не делай») и описание происходящего: «Ты очень расстроился, что башня разрушилась, и поэтому злишься. Мне тоже жаль».

Отлично, скажете вы, это все прекрасно работает лет примерно до двух. А потом начинается этот вечный бой, «кризис негативизма», сплошное «нет!» и «Хочу и буду!». Там ваши эти умные приколы не работают, потому что он (ребенок) хочет добиваться своего, а вовсе не того, чтобы его жалели и утешали. Как реагировать, когда чадушко пинает вас ногами, кусается и вопит, как резаное?
Да примерно так же: останавливаем нежелательное поведение (иногда прямо руками останавливаем). Но: не отправляем в другую комнату/за дверь/в ванную «пока не успокоишься и не научишься себя вести». Он не очень-то владеет собой в этот момент, уж точно не настолько, чтобы демонстрировать приличия. Самое главное в такой ситуации, чтобы вы, родители, не разрушались сами. Не пугались его ярости, не впадали в отчаяние «я плохая мать», не нападали в ответ. Этот сложный период закончится, жизнь наладится, а вот знание, что тебя любят, только пока ты милый, может закрепиться надолго. Основное ваше послание в этот момент должно быть четким и понятным: тебе сейчас плохо, я помогу тебе справиться, но власть у меня, смирись. А следом – «я люблю тебя».
Видите разницу? Поведение регулируем, эмоции принимаем, личность не оцениваем.

 А как выглядит не-принятие?

·       Категорическое останавливание любой детской активности: не бегай, не кричи, не шуми, не делай. В итоге – не живи.
·       Риторические вопросы «В кого ты такой уродился?», «Почему ты такой странный?», «Смерти ты моей хочешь, что ли?» и пр. Воспринимается так же: мне нельзя жить
·       Осуждение болезни или слабости, так, как будто это сознательный и злонамеренный выбор ребенка: «Сам ударился, сам и реви теперь, никто тебе не виноват!»
·       На этапе приучения к горшку – активное стыжение в ситуациях проколов и неудач.
·       Сравнение с нелюбимыми родственниками (обычно, с ушедшим или недостойным отцом)
Все эти привычные, затверженные, сами слетающие с языка конструкции, не что иное, как атаки на ядро личности человека: ты не нужен нам такой, как ты есть, ты негодный, неправильный, ты нам не подходишь.
В более современном, интеллигентном варианте неприятие идет по линии «приемлемые/неприемлемые эмоции». Чаще всего табуирован детский гнев, причем, на словах все уже выучили, что злиться нормально, но как справляться с агрессивными проявлениями никто не знает.
За неделю три обращения по поводу «немотивированной агрессии» у совсем малышей: 3-3,5 года. Нормальным возрастным реакциям приписывается значение чуть ли не «вырастет серийный убийца». Хотя в двух случаях это оказалась самозащита, а в третьем – копирование поведения взрослых.
Из нового, совсем свежего: непереносимость печали. Грустный или чем-то недовольный ребенок воспринимается, как свидетельство некомпетентности матери, запускает тревогу, лихорадочный поиск способов развеселить или как-то отвлечь дитя от его переживаний. Вместо того, чтобы позволить человеку прожить его эмоцию до конца. Тоже про неприятие, если вдуматься.

Взросление

Ваш малыш растет, в его жизни появляются другие люди, занятия, не связанные с вами, он постепенно отдаляется и отделяется от вас. Пока он все еще сильно нуждается в вашем одобрении и поддержке, именно для вас нарисован этот выразительный рисунок в стиле «пост-пост-абсолютный пост-модерн», вам посвящаются первые пятерки (первые двойки – тоже вам).
Теперь принимать или не принимать приходится много всякого разного. Плохое поведение, плохие оценки, конфликты с одноклассниками и учителями, в которых ваше чадо может выглядеть далеко не ангелом. Как реагировать, оставаясь при этом хотя бы «достаточно хорошей» матерью?
(Специально пишу «матерью», потому что эта функция – принятие – мыслится в основном как материнская, отец в нашем коллективном бессознательном предполагается как раз носителем идеи «как потопаешь – так полопаешь», другими словами, его любовь и уважение надо еще заслужить. На самом деле, оба родителя имеют внутри все воплощения любви к ребенку, это условное деление).
Во-первых, все же разделять человека и его поступки. Мы очень любим своего мальчика, и ПОЭТОМУ сердимся на его плохое поведение. Это на уровне эмоций.
Во-вторых, мы очень любим своего мальчика, поэтому стараемся обучать его жить в обществе. А в нашем обществе не принято, допустим, ломать чужие вещи, обижать других людей, срывать уроки. И наша обязанность как родителей – донести эти социальные нормы до сознания младенца.

«Мне жаль, что так получилось в школе. Я понимаю, что ты был очень зол на Пашу и поэтому ударил его и сломал его карандаш. Но так делать нельзя. Давай подумаем, как можно исправить эту ситуацию», — это с младшешкольником, который еще не умеет решать конфликты, не видит связи между своим поведением и реакциями других людей, плохо регулирует свои эмоции.

«Мы договаривались, что ты будешь приходить домой не позже восьми, а сейчас уже полдесятого. Я очень волновалась, тем более, что ты не отвечал на звонки. Я хочу, чтобы ты никуда не ходил после школы в течение недели» - еще раз проговариваем правила вашего дома с подростком, у которого есть миссия «доведи родителей до белого каления, но не до инфаркта». Между прочим, на свете живет огромное количество людей, искренне считающих, что любые договоренности – это всего лишь рекомендация. Знаете, как на дороге есть знаки запрещающие, предписывающие и рекомендующие, типа, «в дождь на этом участке дороги не стоит разгоняться быстрее 70км/ч». Так вот, вы не обзываете своего дорогого отпрыска растяпой, разгильдяем, бесчувственным эгоистом, которому наплевать, что у мамы давление подскочило, а спокойно оповещаете: «Вы нарушили правила, штраф такой-то».
Вы, наверное, много слышали от неких общих чертах поколения «2000х», миллениалов: и безответственные они, и ленивые, и инфантильные… На самом деле, мы не можем вычленить какие-то свойства, общие для всех молодых людей, родившихся в начале 21 века. К нашему общему счастью, чем дольше мы живем без глобальных потрясений и катастроф, тем меньше ярких примет несет каждое поколение. Но некоторые удивительные вещи, с которыми мы раньше не встречались, все же заметны.
Например, острая потребность в положительной обратной связи. У работодателей и начальников просто глаза на лоб лезут, когда обнаруживается, что молодые сотрудники не в состоянии сами оценить, сделана или нет работа, хорошо ли выполнено задание, что человек с высшим образованием не может сам себя занять в рабочее время, а постоянно требует похвалы, поглаживаний и дополнительной мотивации.
Молодой человек 23 лет, пришел на профориентацию. На вопрос, что пошло не так на предыдущей работе, отвечает: «Я никогда не понимал, доволен мной начальник или нет. Это очень нервировало». Продержался месяц. Тот факт, что его не ругали, а давали все новые и новые задания, никак не был проинтерпретирован. Парень на полном серьезе полагал, что в конце дня ему должны выставлять оценку, типа, молодец, садись, пять. И, не получая такой оценки, он впал в очень неприятное тревожное состояние, уволился и теперь боится снова устраиваться на работу. Нет внутреннего «наблюдателя», который сигналил бы ему «все в порядке, паши дальше».
Вместо профориентации пришлось заняться психотерапией. Довольно быстро выяснилось, что с самого раннего детства все проявления инициативы мальчишки блокировались, желания обесценивались, а единственной целью провозглашалось «быть хорошим сыном». То есть, парень руководствуется в жизни не своими потребностями и интересами, а чужим одобрением или неодобрением.
Конечно, такое воспитание не имеет ничего общего с безусловным принятием, наоборот, мой герой точно знает, что его личность никого особо не интересует, имеет значение только то, насколько он соответствует ожиданиям родителей. Но снаружи это выглядит, как постоянный поиск поддержки и одобрения, что, конечно, очень раздражает взрослых (особенно мужчин).

Безусловное принятие – только фундамент, начало, то, на чем потом будет построено взаимное уважение.

Любовь – еще более сложное чувство, весьма далекое от плоского «одобряю/не одобряю»

Забота, уважение, дружба держатся на взаимной приязни, но они, конечно, сильно зависят от поведения и поступков всех участников. В отличие от материнского обожания в раннем младенчестве.