или о нарциссической травме-1
У Хло-Фло обсуждают, почему люди боятся хотеть большего. и Валентина Габышева пишет "любое решение будет приемлемым, главное, чтобы оно было осознано и выражено".
А я вспоминаю, как много лет не могла решиться писать без заказа. Заказов, слава богам филологии, было предостаточно, но вот просто сесть и написать о том, что интересно мне, что беспокоит меня лично, что думаю я внутри себя, а не в форме ответа на вопрос редактора, было совершенно невозможно.
Я никак это не рефлексировала, просто не помышляла.
до того момента, как внутри зародилась, потом зашевелилась, а после родилась "Агата".
(извинити, я сейчас только в терминах вынашивания и рождения могу думать, у нас тут внучек новенький двухдневный, знаете ли, окситоцин прямо в мозг шибает, временно переполнение)
"Агата" - мой первый опыт вообще в жизни, когда я представляю миру нечто свое. Не пользы для, не работу, не по запросу. Да я даже шила всегда только по предварительному долгому согласованию! Ни в коем случае нельзя вылезти, проявиться, хоть как-то выступить из ряда. Стать заметной. Заклюют, затравят, обсмеют. "Выпендривается тут, воображала!" - самое страшное оскорбление.
(Сейчас подумала, что "Воображала" - это же призвание! Это тот, кто умеет воображать, сочинять новое).
"Делай идеально, или никак" - это девиз всей нашей жизни. Абсолютно парализующий.
Я тут объявила, что могу помочь с развитием частной практики, любой, не обязательно психологической. И очень быстро стало понятно, что главным сдерживающим фактором является необходимость как-то о себе заявлять. Это прямо пипец страшно. Чтобы не сталкиваться с собственной нарциссической травмой, не оказываться в очень уязвимом положении, люди согласны работать за копейки в любой структуре, которая берет на себя функции материнской: я буду обеспечивать тебя запросом и минимальной оплатой, зато тебе не придется искать клиентов, каждый раз натыкаясь на необходимость заявлять о своей нужде в них. За это у тебя будут забирать от 60 до 80% заработка, но мы же одна семья, верно?
Нарциссическая травма сталкивает человека с двумя невыносимыми переживаниями: во-первых, с ощущением своей нуждаемости и зависимости от условной "кормящей груди". ведь любая просьба о чем-то - это признать, что я не совершенен, не полон, не могу обойтись без чего-то.
Во-вторых, если я хоть как-то предъявляю себя миру, тем самым я даю миру оружие против себя. Вот я, голенький и жалкий, принес маме свою жалкую поделку из жалких отходов своей жизнедеятельности, а она, мама, такая огромная и всемогущая, захочет - похвалит, а не захочет - сделает такой лицо, помните, как мама Грю: "Э?". Презрительное и отвергающее.
Это разрушает чуть более, чем полностью. До основания. В пепел.
поэтому лучше ничего не приносить, не показывать, а просто быстро и безупречно исполнять материнские просьбы/приказы, это по крайней мере гарантирует безопасность. На время.
А этом смысле развитие частной практики - огромный риск. Может не получиться. Или не сразу. Или не роскошно/блестяще/правильно. Более того, с каждым шагом вверх мы лишаемся чего-то ценного и важного: за успех приходится платить. например, своей энергией, временем, свободой. Ролью "хорошего ребенка", который никуда особо не лезет, не пачкается, не рвет штаны, не исчезает в неведомых темных дворах. Синяками и шишками. Ролью Хорошей матери для своих детей, у которой всегда суп и идеальные сырники.
Поэтому вот вам воодушевляющее фото: неидеальные сырники. Потому что мама занята была %-) своим.
(тихо объявляю: приходите поговорить про развитие практики. И на супервизию).
О НАРЦИССИЧЕСКОЙ ТРАВМЕ-2,
или "Колобок, колобок, я тебя съем!"
Пока мы рассматривали только вариацию "Я боюсь, что мир меня отвергнет, с моими пластилиновыми тортиками и поделками из шишек и желудей", то есть, встречались со страхом изоляции, одиночества, отвержения. Грубо говоря, не хочется узнать, что я такой невкусный, что меня вообще никто не хочет.
Но есть и вторая сторона проблемы, не менее пугающая: страх поглощения.
Вариант а)
Дети, чьи внезапные достижения или проявления оказывались столь замечательными и привлекательными, что родители начинали немедленно вкладываться и развивать эту часть личности, неожиданно оказывались в положении Надежды Семьи. Ими гордятся, его ставят на пьедестал, выделяют какие-то дополнительные ресурсы (подробно читайте "Одаренные дети: кому подарочек"), но одновременно обрезают все остальные пути: теперь они не Маша-Ваня-Петя, а «Наша гордость». (Ну а родитель, соответственно, становится Родителем Таланта).
(Об этом феномене читайте здесь: "Невроз музыкалки").
Но я о другом.
Повзрослев, такие дети избегают каких-то значимых вызовов социума, потому что боятся, что дальше им придется этот воз тащить всю оставшуюся жизнь. И нельзя соскочить. Ты заложник единственного предназначения.
Вариант б):
Та самая ситуация с Колобком и Лисой: сядь ко мне поближе, спой еще раз свою чудесную песенку. Ам! И съела.
Это дети, которых матери (реже отцы, но тоже бывает) используют в качестве контейнера для себя. Парентифицированные. Да, мама возьмет тебя с собой в поездку, но за это ты должен будешь слушать ее рассказы о тяготах жизни с отцом. Папа пойдет с тобой гулять, но не туда, куда ты хочешь (в песочницу или на площадку к друзьям), а туда, куда интересно ему, например, на выставку современного искусства.
Да, я понимаю, что у всех нас есть эти светлые и драгоценные воспоминания детства, как мы с родителями где-то были во "Взрослом" месте, и какие там были потрясающие люди, и какое ошеломительное впечатление произвели эти картины/машины/скачки. Проблема в том, что ребенок чаще всего остается покинутым и перегруженным чужими эмоциями, нарциссичные родители редко обращают внимание на состояние и потребности того, кто рядом. Ты должен быть счастлив самим фактом соучастия. неважно, как тебе в этом, главное, что взрослый рад.
(Здоровый вариант: все то же самое, но родитель постоянно на связи с ребенком, отслеживает его состояние и готов, допустим, немедленно уйти откуда-то, если ребенку там плохо. Например, из цирка, если малышу страшно. Или из бассейна. Да откуда угодно можно уйти, если вы заинтересованы в ребенке, а не в мероприятии).
В контексте развития частной практики мы увидим, в первом случае страхи формата "А как я буду справляться с возросшей нагрузкой", во втором - почти бессловесный ужас "Мне придется принимать всех, кто попросит".
Потому что нельзя было отказывать, когда родитель что-то предлагал: "Как это ты не хочешь в цирк? А я уже купил билеты!" (а также в красках представил себе этот парадный выезд, фоточки и посещение кафе). Нельзя было сказать маме: "Я не хочу это слушать", ты что, маму не любишь?!
За те крупинки внимания, что ребенок получал от нарциссичного родителя, приходилось расплачиваться с наценкой 900% сверху.
Ты хочешь всего лишь сообщить о чем-то своем, а получаешь часовой рассказ "А вот я-то в твои годы". Ты просишь о поддержке или сочувствии, а слышишь "А мне-то как плохо!".
Это называется оккупация, а ответная реакция на нее - страх поглощения.
Внутри это ощущается как постоянный неоплатный долг, поэтому нельзя повышать цену, устанавливать жесткие рамки в работе, отказывать тем, кто неприятен или вызывает ужас. Тебя выбрали – и ты должен.
Вы видите, что все это – один и тот же процесс? Ты должен приносить пользу без условий и вознаграждения. Сам факт, что тебе позволили быть на этом месте, уже является наградой (от авторов: «Ну и что, что зарплата очень маленькая, зато престиж и статус!»).
Это отношения с поглощающей, безграничной матерью.
В этом контексте супервизор выступает в роли Отцовской фигурой, которая разделяет ребенка с матерью на психическом уровне и вводит рамки (сеттинг). И помогает их удерживать, потому что ему – не страшно.
